Святой отец, мы видели вас, целующим того молодого полковника.
Кажется, вы нам говорили, что это грех.
Это были вы, в чёрном, и он, с осанкой прямой и воинской.
Мы слышали, вы просили, чтобы он был нежней.
Мы видели, как на землю стелились тени от вашей рясы,
Как он едва не толкнул вас прямо на ту же землю.
Мы слышали, вы просили, чтобы он был мягче.
Как только это ютится у вас в голове вместе с верой?
Мы видели его руки на ваших плечах и ваши примерно там же.
Так особо заметно вашу с ним разницу в росте.
Он смотрел в нашу сторону раза три, он, видно, любовник со стажем.
Вы тогда отвернулись. Так же совсем ничего не видно, господи!
Нам хватило и этого. Но, святой отец, мы знаем ещё вот что:
В одном из боёв его ранили в правую ногу.
Все видят, как он хромает, но только вы видите, что ему больно,
Только вы знаете, что этих ран у него очень и очень много.
Все видели, как вы нервничали во время охоты, мы тоже видели.
Вы чуть не упали с лошади, до сих пор не понятно, как.
Вы ушли раньше всех - устали или обиделись.
Только он знал, что у вас дрожат руки при виде гончих собак.
Так же как и вы знаете, что он ненавидит яблоки и жару,
Так же как вы ненавидите холод и алкоголь.
Вы просили быть нежным. Со стороны казалось, он не был груб.
Там было так тихо и от закатного солнца совсем светло.
Святой отец, мы видели вас целующим того молодого полковника.
Если кто-то узнает, это ведь вас погубит.
И не только вас - и его. Но вы заслужили другого, и если коротко:
Мы никому ничего не скажем, ведь вы так красиво друг друга любите.
Воронская
